LT: Дмитрий, ещё будучи 15-летним подростком, вы участвовали в фолк-группе «Седьмая вода». Что вас привлекло в народной музыке?
МИТЯ КУЗНЕЦОВ: Думаю, что я с рождения был готов к восприятию народной музыки – всегда проявлял интерес к этому жанру, и обстоятельства складывались наилучшим для меня образом. Где бы я ни оказывался, везде появлялись люди, которые помогали мне в творчестве.
Благодаря нашим гастрольным поездкам в разные страны я стал вживую знакомиться и с другими традиционными культурами и тем самым всё больше и больше погружался в фолк-музыку. Она меня всегда завораживала возможностью познавать мир. Через неё я как на машине времени могу проникнуть практически в любой период истории, к любому народу, в любую часть Земли и унести оттуда нечто сокровенное для себя. Таким образом, у меня появляется возможность поделиться своим миром с окружающими, что, в свою очередь, рождает мощный синергетический поток, побуждающий к Жизни.
Сейчас фолк-музыка стала довольно популярным направлением. Но как вам удалось пережить 90-е и не только не изменить своему делу, но ещё и выступать в Америке вместе с ведущими кантри-музыкантами?
Это всегда возможно, когда любишь то, чем занимаешься. Жизнь, испытывая нас, предоставляет множество отвлекающих манёвров, но если слушаешь своё сердце, оно приведёт тебя в нужное место и познакомит с ценными людьми – со мной постоянно так происходит. Побывав с фолк-группой в Америке в 1990-м году, мы познакомились с пионером кантри-музыки Биллом Клифтоном. Когда вернулись домой, я стал поддерживать дружбу с ним и его семьёй. Потом Билл с супругой Тиникой приезжали ко мне в гости в Рыбинск, полюбили моих родителей. Так мы и дружим уже более 30 лет. Билл и Тиника всегда помогали мне в моём творчестве, и по сей день они не только друзья и благодетели, но и, можно сказать, мои родственники. Совместно с Биллом мы выступали в культовом для американской фолк-музыки месте Carter Family Fold в Вирджинии. Ещё с одним американским музыкантом, Юджином Вулфом, мы выпустили в 2015-м году совместный альбом со старинными американскими песнями, большинство из которых написаны Эй Пи Картером. Так я сблизился с его потомками, и Carter Family Fold стал для меня почти родным домом.
Сегодня ухо современного человека приучено к ритму «умц-умц», утратив чувствительность к полутонам народной песни. Что вы обычно отвечаете, когда слышите, что фолк – это скучно?
Я говорю: «Приходи как-нибудь ко мне на «Усадебник». Нет смысла рассказывать о музыке, её нужно услышать самому. И если человеку оказаться в среде, правильной для восприятия народной музыки, то он сам всё почувствует. Главное — суметь пробудить генетическую память.
Познакомьте нас с концепцией фестиваля «Усадебник».
15 лет назад мы с моей супругой Аней купили в Рыбинске старинный купеческий дом на берегу Волги, куда переехали жить. Я давно мечтал о собственной сцене, и пространство нашей усадьбы как будто специально было создано для нас больше века назад.
Имея множество друзей-музыкантов по всему свету, я решил каждый год приглашать их на камерный фестиваль мировой музыки с соответствующим месту названием — «Усадебник». С 2010-го года к нам приезжают лучшие фолк-музыканты как из России, так и со всего мира. «Усадебники» мы проводим весь тёплый сезон – на каждый из них собирается около двухсот человек. Из русских музыкантов у нас были «Русичи», «Сирин», «Казачий круг», «Коленкоръ», Сергей Старостин, гусляр Егор Стрельников, Владимир Щукин, лучший фолк-голос Сербии Светлана Спаич, американский кантри-певец и актёр Юджин Вулф и многие другие. Запоминающимся на всю жизнь для меня остаётся выступление сербской группы «Бело Платно» в 2012-м году. Все, кто оказался тогда в нашей усадьбе, испытали почти райское состояние. Даже природа повела себя чудесным образом, встретив гостей цветением всего сада. А тучи оцепили Рыбинск в тот вечер, но ни одной капли дождя не упало на территории нашего дома.
На сегодня формат «Усадебника» остаётся уникальным, поэтому последние два года наш фестиваль поддерживает Фонд президентских грантов.
Этой осенью к вам приезжали Иван Ургант и Владимир Познер, а Иван ещё и выступил с вами на «Усадебнике». Расскажите, как это было.
Иван Ургант и Владимир Познер снимали фильм о Рыбинске в рамках программы «Путешествия Урганта и Познера». Зная, что Иван великолепный музыкант, я предложил продюсерам программы сделать с ним совместный «Усадебник». В итоге мы вместе исполнили мои избранные песни – на сцене Иван гармонично вписался в состав нашей «семьи» в качестве фолк-музыканта, а между песнями в своей непревзойдённой шутливой манере вёл «Усадебник» и общался со зрителями. Это потрясающе талантливый импровизатор, как в роли ведущего, так и в роли музыканта. Мне с ним было очень комфортно и легко на сцене и, несомненно, это был самый непредсказуемый и один из лучших «Усадебников».
Сейчас очень многие люди находятся в процессе поиска своих корней через информацию о предках. Как русская традиция может им в этом помочь?
Человек жив, пока чтит традиции своих предков. В этом предназначение любого народа, ведь каждый из нас является носителем определённого кода, данного ему при рождении.
Если человек использует этот код, он реализует «программу», отпущенную свыше, которая позволяет ему жить и развиваться в контексте своего народа (рода, племени). Если теряет его, то жизнь его мало-помалу разваливается. Как минимум из чувства самосохранения стоит интересоваться традицией той местности, в которой мы рождены. Чем больше внимания мы уделяем культуре наших предков, тем большую помощь получаем от них в текущей жизни.
При этом вы изучаете культуру не только своей страны, но и других – в частности, исполняете песни разных народов на свирели, жалейке, флейте, лире, гуслях, аккордеоне, мандолине, варгане, перкуссии. Как вам удалось освоить все эти инструменты?
У разных народов музыкальные инструменты схожи и поэтому для того, чтобы попасть в тон той или иной музыкальной культуры, иногда достаточно следовать манере звузоизвлечения и характерному звукоряду. Так я записал свой «шотландский», «американский», «китайский» альбомы. Если чего-то не хватает, то я доставал нужный мне инструмент. Например, когда я записывал музыку к фильму о Китае, мне пришлось освоить китайскую скрипку – эрху и бамбуковую флейту – сяо. Главное — понять душу той культуры, которую воспроизводишь, и тогда музыка льётся сама собой.
Самый лёгкий и любимый мой инструмент – это свирель. А наиболее трудной в освоении была китайская скрипка – я тренировался почти месяц, чтобы сыграть на ней короткую мелодию для альбома «Воображаемое путешествие в Китай».
Помимо музыки, вы создали ещё и «Музей живой старинной вывески» в Рыбинске. Почему для вас важно восстановить историю и облик старинной вывески?
Началось всё с афиши в стиле XIX века для моего друга и музыканта Владимира Щукина, когда он готовился приехать в Рыбинск с моноспектаклем «Евгений Онегин». В процессе изучения стилистики того времени я заинтересовался обликом старинных русских городов, фотографии которых попадались в интернете. Особый шарм городам придавали рекламные вывески позапрошлого столетия, и я подумал: хорошо было бы вернуть тот стиль в исторический центр современного Рыбинска. Предложил идею администрации, которая меня поддержала. Разработал дизайн-код, и мы постепенно его внедрили в правила благоустройства города. Так появился проект «Музей живой старинной вывески» под открытым небом, которым, по сути, стал весь центр города.
Меня интересовала не столько эстетика вывески, сколько те возможности, которые через неё открывались для того, чтобы вернуть русскую культуру и чистоту русского языка на улицы города через дореформенную орфографию. С помощью возрождения технологии изготовления с использованием ручного труда и натуральных материалов оживились архитектура и историческая среда города. Таким образом, целый пласт русской культуры вновь стал привлекать к себе внимание через вывески на улицах города.
Наверняка не так-то просто было реализовать эту идею?
Трудности были на каждом шагу. На первых порах власть города поддержала проект, но изготавливать «старинные» вывески решили из пластика. Пришлось собственным примером убедить, что залог успеха – в использовании натуральных материалов. Затем было сопротивление в среде предпринимателей, которые не хотели менять фирменные вывески своих компаний на другие. Но переговорив буквально с каждым владельцем бизнеса, удалось их убедить в важности поддержки. Следующее противостояние возникло в сообществе местных архитекторов, которые резко критиковали идею. Потом началось сильное давление со стороны рекламных агентств, которым не нравилось, что какие-то художники и ремесленники отнимают у них рынок. С их стороны было много провокаций. Трудоёмкими оказались и переговоры с известными федеральными брендами. «Магнит» мне удалось убедить только спустя полтора года переговоров.
Администрация города поддерживала меня до тех пор, пока благодаря вывескам Рыбинск не зазвучал на федеральном уровне. Когда рыбинские чиновники осознали успех проекта, то попытались присвоить его себе. Появился негласный запрет на упоминание моего имени в местной прессе, а также установка не пропускать мои эскизы вывесок. Но сейчас у нас есть прямая поддержка на уровне правительства страны, и мы продолжаем развивать проект в других городах, так как идея с вывесками стала очень востребована в стране.
Как вы считаете – почему?
Я думаю, всё дело в красоте и силе дореволюционного языка. Мы привыкли функционально пользоваться речью, не вдумываясь в смысл и этимологию слова. Всё больше используем иностранные слова, при этом буквы и обороты речи влияют на наше мироощущение. Исключённые в начале прошлого века буквы, такие, как «еръ» или «ять» использовались не для красоты. Они придавали характер слову и в некоторых случаях глубже раскрывали его смысл. Таким образом, хотя бы частично возвращая всё лучшее, что было присуще культуре нашей страны, мы обретаем глубину восприятия и силу своего духа.